Неточные совпадения
Он слышал, как его лошади жевали сено, потом как
хозяин со старшим малым собирался и
уехал в ночное; потом слышал, как солдат укладывался спать с другой стороны сарая с племянником, маленьким сыном
хозяина; слышал, как мальчик тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление о собаках, которые казались мальчику страшными и огромными; потом как мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти собаки, и как солдат хриплым и сонным голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото и будут палить из ружей, и как потом, чтоб отделаться от вопросов мальчика, он сказал: «Спи, Васька, спи, а то смотри», и скоро сам захрапел, и всё затихло; только слышно было ржание лошадей и каркание бекаса.
Кучер, услышав, что нужно пропустить два поворота и поворотить на третий, сказал: «Потрафим, ваше благородие», — и Чичиков
уехал, сопровождаемый долго поклонами и маханьями платка приподымавшихся на цыпочках
хозяев.
— Интересная тема, — сказал Тагильский, кивнув головой. — Когда отцу было лет под тридцать, он прочитал какую-то книжку о разгульной жизни золотоискателей, соблазнился и
уехал на Урал. В пятьдесят лет он был
хозяином трактира и публичного дома в Екатеринбурге.
За отсутствием Татьяны Марковны Тушин вызвался быть
хозяином Малиновки. Он называл ее своей зимней квартирой, предполагая ездить каждую неделю, заведовать домом, деревней и прислугой, из которой только Василиса, Егор, повар и кучер
уезжали с барыней в Новоселово. Прочие все оставались на месте, на своем положении. Якову и Савелью поручено было состоять в распоряжении Тушина.
Теперь это не так: попробуйте
уехать без ужина, тихонько, так
хозяева на крыльце за полу поймают.
Охота была счастливая, убили двух медведей и обедали, собираясь
уезжать, когда
хозяин избы, в которой останавливались, пришел сказать, что пришла дьяконова дочка, хочет видеться с князем Нехлюдовым.
Привалов
уехал от Половодова с пустыми руками и с самым неопределенным впечатлением от гостеприимного
хозяина, который или уж очень умен, или непроходимо глуп. Привалов дал слово Половодову ехать с ним к Ляховскому завтра или послезавтра. Антонида Ивановна показалась в гостиной и сказала на прощанье Привалову с своей ленивой улыбкой.
Вот почему он и
уехал, ей не сказавшись и заказав
хозяевам отнюдь не открывать, куда он делся, если откуда-нибудь придут его спрашивать.
Через несколько минут слуга вошел и объявил Спицыну, что коляска его готова; Антон Пафнутьич спешил откланяться и, несмотря на увещания
хозяина, вышел поспешно из комнаты и тотчас
уехал.
— Хошь по-старому — живи. А то, ежели что, и не надо,
уезжай в деревню, — отвечает красный как рак
хозяин.
Хозяин этого дома, заведующий медицинскою частью, д-р П. И. Супруненко,
уехал весною, чтоб экспонировать на тюремной выставке и потом навсегда остаться в России, и в опустевших комнатах я застал только остатки роскошной зоологической коллекции, собранной доктором.
В пользу южных селений говорит также и то обстоятельство, что здешние крестьяне не торопятся
уезжать на материк: так, в только что описанной Соловьевке из 26
хозяев 16 имеют крестьянское звание.
Это был богатырского сложения человек, еще молодой и красивый, характера кроткого и сосредоточенного, — всё, бывало, молчит и о чем-то думает, — и с первого же времени
хозяева стали доверять ему, и когда
уезжали из дому, то знали, что Вукол и денег не вытащит из комода, и спирта в кладовой не выпьет.
Судя по очень малому числу крестьян, — их только 19, — нужно заключить, что каждый
хозяин сидит на участке столько времени, сколько нужно ему для получения крестьянских прав, то есть права бросить хозяйство и
уехать на материк.
Но старик не вытерпел: когда после ужина он улегся в хозяйском кабинете, его охватила такая тоска, что он потихоньку пробрался в кухню и велел закладывать лошадей. Так он и
уехал в ночь, не простившись с
хозяином, и успокоился только тогда, когда очутился у себя дома и нашел все в порядке.
Затем тотчас же, точно привидение из люка, появился ее сердечный друг, молодой полячок, с высоко закрученными усами,
хозяин кафешантана. Выпили вина, поговорили о ярмарке, о выставке, немножко пожаловались на плохие дела. Затем Горизонт телефонировал к себе в гостиницу, вызвал жену. Познакомил ее с теткой и с двоюродным братом тетки и сказал, что таинственные политические дела вызывают его из города. Нежно обнял Сару, прослезился и
уехал.
— Прошу вас! — повторил тот и, распростившись с
хозяевами, сейчас же
уехал.
Вечером он распростился с своими
хозяевами и
уехал в деревню к отцу.
Осип Иваныч зевнул и перекрестил рот. Разговор видимо истощился. Я уже встал с намерением проститься, но гостеприимный
хозяин и слышать не хотел, чтоб я
уехал, не отведав его хлеба-соли. Кстати, в эту самую минуту послышался стук подъезжающего к крыльцу экипажа.
Сусанна Николаевна и Муза Николаевна попросили наконец у стариков-хозяев позволения оставить больного и
уехать.
Наверное, я и убежал бы куда-то, но на Пасхальной неделе, когда часть мастеров
уехала домой, в свои села, а оставшиеся пьянствовали, — гуляя в солнечный день по полю над Окой, я встретил моего
хозяина, племянника бабушки.
— Называется —
хозяин! — бормотал он. — Меньше месяца осталось работать, в деревню
уедем… Не дотерпел…
Софья Николавна нашла его уже крепко спящим, а на другой день рано поутру, не беспокоя
хозяев, они
уехали в Багрово.
Ярцев и Киш обыкновенно приходили вечером к чаю. Если
хозяева не
уезжали в театр или на концерт, то вечерний чай затягивался до ужина. В один из февральских вечеров в столовой происходил такой разговор...
И пошел пир. Отбитый мною юноша, общий любимец, был сын антрепренера театра Григорьева, а с ним его друзья актеры и театральный машинист Ваня Семилетов.
Хозяин ресторанчика Пустовалов поставил нам угощенье, и все благодарили меня. Часы пробили два, мой цирк
уехал, — тогда только я спохватился и рассказал об этом за столом.
Саша через несколько дней по приезде в Казань поступила на содержание к сыну какого-то водочного заводчика, кутившему вместе с Фомой.
Уезжая с новым
хозяином куда-то на Каму, она сказала Фоме...
— Как же сосланный может ко мне в гостиницу попасть? Сосланных полиция прямо препровождает и размещает в дома, на которых дощечки нет, что они свободны от постоя, — создавал
хозяин свое собственное законоположение, — а у нас место вольное: кто хочет, волей приедет и волей
уедет!..
Вскоре затем актриса и Офонькин попросили позволения встать из-за стола и
уехать.
Хозяева их не удерживали. Старичок тоже поднялся вслед за ними.
— Молчи, не твое дело! Ты должен с особенною любезностию, как
хозяин, просить его сейчас же к нам в деревню. За тем я и везу тебя. Сегодня же сядем и
уедем. Но если ты только осмелишься хоть одно слово сказать в целый вечер, или завтра, или послезавтра, или когда-нибудь, то я тебя целый год заставлю гусей пасти! Ничего не говори, ни единого слова. Вот вся твоя обязанность, понимаешь?
Несмотря на маленькую ссору с Иваном Ипатычем, наставник мой
уехал со мной в его деревню, и мы вдвоем провели время в Кощакове, без
хозяев, очень приятно; мы жили в небольшом флигеле на берегу широкого пруда, только что очищавшегося тогда от зимнего льда; мы постоянно читали что-нибудь и, несмотря на грязь, каждый день два раза ходили гулять.
Чрез полчаса дверь отворилась и Петр вышел. Важным наклонением головы ответствовал он на тройной поклон к.<нязя> Лыкова, Татьяны Афанасьевны и Наташи, и пошел прямо в переднюю.
Хозяин подал ему красный его тулуп, проводил его до саней, и на крыльце еще благодарил за оказанную честь. Петр
уехал.
— Елена, — сказал я однажды, засидевшись за полночь, — завтра утром я решительно поблагодарю добрейших
хозяев, дружески пожму вам руку и окончательно
уеду. Так продолжать нельзя. Никто не может не видеть этого, и все осуждение падет, конечно, не на меня, а на вас.
Меня свинцом облила тоска, когда он
уехал из Красновидова, я заметался по селу, точно кутенок, потерявший
хозяина. Я ходил с Бариновым по деревням, работали у богатых мужиков, молотили, рыли картофель, чистили сады. Жил я у него в бане.
Мановский
уехал, поклонясь
хозяину и графу и сказав что-то на ухо Клеопатре Николаевне.
Когда я собирался
уехать, благосклонный
хозяин спросил меня, куда я еду; я отвечал, что домой, то есть в дом, нанимаемый моим семейством в Старой Конюшенной.
В свою очередь обиженный генерал поднялся с места и, не простившись с
хозяином,
уехал домой.
В пустынных местах удельный вес человека, в особенности человека хоть чем-нибудь выделяющегося, — вообще больше, и имя Степана «с озера» или с «Дальней заимки» произносилось в слободе с оттенком значительности и уважения. «Мы с Степаном довольно знакомы», — хвастливо говорили поселенцы, а якуты весело кивали головами: «Истебан биллем» (Степана знаем)… Совершенно понятно, что теперь, когда мы случайно попали к этому человеку, нам не хотелось
уезжать от его заимки, не познакомившись с
хозяином.
«То-то вот, —
хозяин отвечает. — Иван с заседателем
уехал, а Кузьма, как народ увидал, так сейчас теку. И в кустах его, слышь, нету. Дурак парень этот. Совсем, кажись, ума решился».
— Вы ваших обязанностей никогда не нарушали, — этого никто о вас не смеет и подумать, — решил Дилетаев и, снова попросив
хозяина не расстраивать отказом общее дело,
уехал.
— Сделайте милость, не беспокойтесь. Я приехал на два слова: побраню вас и
уеду, — проговорил гость, между тем как оконфуженный
хозяин решительно не находился, как бы поправить свой туалет.
Хозяин начал было его упрашивать досидеть артистический вечер, но гость
уехал.
Наконец, Лабзин
уехал,
хозяин проводил его до лакейской и, как видно, что-то говорил с ним, потому что не вдруг воротился; когда же он вошел к нам в гостиную, лицо его светилось от удовольствия; он с необыкновенной благосклонностью обратился ко мне, часто улыбался своей странной улыбкой и старался мне внушить, что понравиться Александру Федоровичу Лабзину — большое счастие.
Уезжая домой, он отдал этой женщине всё, что скопил на заводе, а для себя на проезд взял у
хозяина, и теперь у него было всего несколько рублей, которые он тратил на чай и свечи.
— На мельницах от
хозяина приказ получу… А там, может, и на все лето
уеду… На Низ, может, сплыву, — отвечал Алексей, привязывая саврасок óбротями к заду тележки.
Самого
хозяина не было дома;
уехал на соседний базар посмотреть, не будет ли вывезено подходящей ему посуды.
Гости из Городца и городские гости
уехали — за пуншами только четверо сидело: сам
хозяин, кум Иван Григорьич, удельный голова да Василий Борисыч. Рядом в боковуше, за чайным столом, заправляемым Никитишной, сидели Параша, Груня, Фленушка да Марьюшка. У мужчин повелась беседа говорливая; в женской горнице в молчанки играли: Никитишна хлопотала за самоваром, Груня к мужским разговорам молча прислушивалась, Параша дремала, Марьюшка с Фленушкой меж собой перешептывались да тихонько посмеивались.
На половине дороги съехался он с знакомым купцом и с ним вместе остановился ночевать. Они напились чаю вместе и легли спать в двух комнатах рядом. Аксенов не любил долго спать; он проснулся среди ночи и, чтобы легче холодком было ехать, взбудил ямщика и велел запрягать. Потом вышел в черную избу, расчелся с
хозяином и
уехал.
— Это что такое? — вскрикнул Марко Данилыч, завидев Корнея. — От делов
уехал без спросу, да и глаз еще не кажет… Сам
хозяин изволь к нему бежать… Я, брат, этого не больно жалую.
Видя, что
хозяин сбирается
уехать, трое рабочих робко подошли к нему и, низко поклонясь, стали.
Уезжая со льдины, они побросали всех тюленей в воду, отдав их в жертву
хозяину морей Тэму, в глубоком убеждении, что это он наказал их за убой такого большого количества своих собак.